DSC_0163 (2).JPG

Конкурс "Своя ноша не тянет"

Друзья, представляем вам инициативу Егора "Вредного бусодела" Стратовича и уважаемых LOMов: конкурс "Своя ноша не тянет".Идея такова: мужчин..

Cписок литературы по исследованиям древнерусских и позднесредневековых изделий из кожи

Список предоставлен А. В. Курбатовым1. Курбатов А.В., Николаева А.Л. 1989 Вопросы изучения, реставрации и консервации кожаных изделий из раскопок Иван..

Паспортизация 2017

Уважаемые участники!Все вы знаете, что предыдущая паспортная комиссия взяла заслуженный отпуск. После подвигов ратных былинным богатырям нужен покой и..
Сообщение 1 - 3 из 44
Начало | Пред. | 1 2 3 4 5 | След. | Конец

Яндекс.Метрика

 

Информация для Благотворителей

Закрыть
Логин:
Пароль:
Забыли свой пароль?
Регистрация
  Войти      Регистрация

Дружинник должен быть не только сильным, но и умным. Здесь мы собираем информацию по интересующей нас тематике

Женские рубашки на территории Древней Руси в X–XI вв.

Реконструкция vs этнография.

Сегодня мы рассмотрим имеющиеся археологические данные и версии ученых о бытовании на территории Древней Руси нательных сорочек (рубашек)[1] в X–XI вв.

Как известно, существует два основных вида рубашек по типу выкройки – туникообразная и поликовая на сборке у ворота. Начнем со второго вида, т.к. он наиболее обоснован археологией в интересующий нас период.

Две находки остатков рубашек на сборке у ворота в X в. в Гнёздово и в Пскове дают довольно интересный материал для анализа[2],[3]. О. В. Орфинская справедливо замечает, что обе рубашки найдены в скандинавских камерных захоронениях. При этом характер этих находок отличается от находок остатков плиссированных рубашек в Бирке – складки выполнены не плиссировкой по всей ткани изделия, а заложены складочками по вороту. Наиболее вероятных вариантов того, для какого этноса именно в то время такие рубашки могли быть характерными, может быть несколько: это могли быть скандинавские рубашки на скандинавских переселенках, – просто отличающиеся от бирковской конструкции. Это могли быть «местные» славянские сорочки, просто похожие на скандинавские (и именно поэтому их носили скандинавки – пришлись по душе «похожестью» на свои, привычные). Либо это могли быть сорочки, изготовленные по «спецзаказу» для скандинавских переселенок так, как поняли их объяснения о конструкции изделия местные мастерицы.

Рассмотрим имеющиеся версии подробнее. Поиск аналогий среди различных вариантов рубах при анализе поднятого материала и определении выкроек этих находок из камерных захоронений вывел О. В. Орфинскую на восточнославянские[4] поликовые рубашки, и сомневаться в этой версии у нас нет оснований: она подтвердила ее не только тщательным анализом материала, но и экспериментом. Далее вопрос о формировании русской традиционной одежды с поликами она продолжила разрабатывать совместно со Степановой Ю. В. в статье[5], где они подробно рассмотрели историю изучения этнографами генезиса рубашек этого типа, привели все возможные подтипы этой выкройки, бытовавшие среди восточнославянских народов, очертили ареалы их распространения и привели данные о бытовании таких рубах у западных славян и у некоторых народов Западной Европы. Такой широкий ареал распространения, несомненно, говорит в пользу древности этого типа одежды, т.е., расшифровывая это понятие, наиболее вероятно ее распространение можно отнести ко времени бытования единой восточнославянской общности.

Кроме того, О. В. Орфинская рассмотрела в одной из своих статей и еще один интересный вопрос, косвенно касающийся интересующих нас рубашек: это вопрос о происхождении разных типов выкроек[6]. Поликовую выкройку рубахи на сборке у ворота она относит к типу, который происходит “от ткани” (т. е. изначально одежда этого типа кроилась из ткани, а не из войлока или шкуры), и высказывает версию о том, что происхождение ее связано с греческими хитоном-туникой и пеплосом, указывая, что Б. А. Куфтин полики считает заменой фибулам[7]. Жилина[8] придерживается той же версии относительно бытования у славян одежды наподобие хитона и указывает, что в VI–VIII вв. в восточнославянском женском костюме используется множество фибул, но в IX в. они исчезают – по-видимому, формируется новый тип одежды. Она считает его туникообразным, но с тем же успехом и наиболее вероятно это могло произойти в результате формирования рубахи с поликами.

Важны также выводы О. В. Орфинской о зависимости типа рубахи от конструкции ткацкого станка: бытование хитона и появление поликового типа рубахи она связывает с вертикальным ткацким станком на основании того, что для пошива этих видов одежды подходят небольшие куски ткани, в то время как туникообразные рубашки с перекинутым через плечи полотнищем и направлением основы вдоль тела появляются в связи с появлением горизонтального станка, на котором можно вырабатывать ткани большой длины[9].

Все приведенные мной статьи Ольги Вячеславовны на редкость интересны, и я рекомендую их к прочтению хотя бы для того, чтобы основательно разобраться в вопросах, которые нужны нам для продуктивного изучения и реконструкции наших комплексов, и которые я здесь кратко осветила.

Мы же обратимся к рубашкам, найденным в Гнёздове и Пскове и тонкостям их покроя и конструкции.

При сравнении их с восточнославянскими женскими рубашками, бытующими в разные времена, мы увидим, что наиболее схожи они с рубашками именно этнографического времени, а находки княжеских рубашек XVII в. представляют собой скорее некую компиляцию туникообразной и поликовой рубашек[10], о бытовании которой в этнографическое время Куфтин пишет: “встречается с большими архаизмами в покрое”[11].

Т.е. варианты вшивания поликов в стан в находках X и XVII вв. различны, а форма их одинакова – это прямые полики.

При сравнении рубашек X в. и этнографических рубашек XVIII – XIX вв. мы можем выделить несколько особенностей кроя, которые роднят их между собой:

1. Общий тип выкройки – поликовая рубашка на сборке у ворота.

2. Один тип поликов – прямые полики. Орфинская пишет о кусочке ткани, который относит к полику[23]:“К этой группе относится небольшой обрывок, имеющий шов, соединяющий между собой две одинаковые «толстые» ткани. Система соединения: края срезаны, подогнуты и прошиты «в стык». Направление нитей основы не определяется, поэтому можно предположить, что это фрагменты бокового шва стана или, что кажется более вероятным, часть полика – плечевой вставки”. Из-за того, что направление основы у у этого кусочка ткани не читается, здесь подходят 2 этнографических варианта расположения прямых поликов – пришитые по утку и пришитые по основе. Это два самых распространенных варианта из трех типов этнографических рубах с поликами (рубаха с прямыми поликами по утку – это самый распространенный вариант у русских, а рубахи с прямыми поликами по основе в этнографическое время встречается не только в губерниях России, но и на Украине, а Куфтин вообще такую рубашку считает “украинской”[12],т.е. у этого типа широкая территория бытования).

3. Оформление горловины. Ворот псковской рубашки заложен густыми мелкими складками по 0,5 см. и обшит руликом. Ворот гнёздовской рубашки заложен крупными небрежными складками. Первый вариант в этнографическое время использовали повсеместно, второй мог использоваться только для погребальной одежды, сшиваемой крупными стежками.

4. Оформление разреза от горловины в переднем полотнище. У псковской рубашки по центральному разрезу фиксируется кромка ткани, как в этнографических женских рубашках, перед и спинка которых сшиты из двух полотнищ ткани. У гнёздовской рубашки центральный разрез оформлен планкой, как если бы рубашка была сшита из двух или трех полотнищ ткани, что тоже бывало в этнографическое время (выбор зависел от того, какую именно ширину ткани было принято использовать в данной местности).

5. Способ кроя стана. Псковская рубашка сшита цельной, какие кроились в этнографическое время для особых случаев – на смерть, на венчание и т. п. Гнёздовская рубашка отрезная по поясу – у этнографических рубашек, предназначенных для постоянной носки, такая отрезная по талии рубашка – устойчивое явление (по-видимому, это связано с тем, что подол подвергается более сильному износу и загрязнению и такой крой использовался для сохранения красиво украшенного верха из более дорогой и качественной ткани), оно сохраняется и в рубашках из покупной ткани. Даже тогда, когда этой покупной ткани для пошива цельной рубашки достаточно, станина ее все равно шилась отдельно из более грубого и дешевого материала. Кроме того, сборка у талии на гнёздовской рубашке – явление вообще не типичное для этнографии – в это время подол либо расширяется за счет скошенных трапециевидных кусков, либо остается прямым. Сборка на рубашке из Гнёздово может быть или более древним способом расширения подола (в этом случае ткань не режется по диагональным линиям), или заимствованной, например, с Востока чертой, или даже индивидуальным решением швеи.

6. Типы тканей, используемые для кроя верха и стана. Псковская рубашка здесь не вызывает вопросов – крой ее стана идентичен восточнославянской “целошнице”. Но у гнёздовской рубахи низ сделан из более тонкой ткани, а верх из более грубой. По-видимому, это связано с тем, что сверху на нее надевалось более короткое платье, и более ценная ткань была видна снизу. Но у этнографических рубашек низ кроится из более грубой домотканой (или позже покупной) ткани, т. е. логика использования ткани у рубашки из Гнёздова иная, нежели в этнографических женских рубашках. Это, наряду со сборкой на боковых частях стана у пояса, отличает гнёздовскую рубашку от этнографических восточнославянских рубах.

7. Свобода покроя. Обхват в области груди у псковской и гнёздовской рубашек, исходя из выкроек и ширины использующихся ткацких кусков, должен был быть примерно 160 см. Этнографические рубашки кроились также очень широкими для того, чтобы женщина могла не менять одежду при беременностях. Причем зачастую и девичьи рубашки также кроились широкими и с длинным разрезом по центру груди (в случае открытого ношения его могли зашивать, когда он не использовался), т.к. женщина продолжала носить их и после свадьбы.

(Данные о крое и особенностях этнографических рубах даны по книгам[13], [14] и др.).

Но, говоря о сходствах кроя, нужно отметить и существенное в своем значении отличие двух наших находок от массы женских восточнославянских поликовых рубах: они имеют следы окраски. Окраска самой ткани женских поликовых рубах нетипична для восточных славян, обычно использовался белый фон льна, по которому выполнялся цветной декор.

1. "Вариант реконструкции выкройки платья из кургана Ц-301 Гнёздово (по Орфинской).

1. "Вариант реконструкции выкройки платья из кургана Ц-301 Гнёздово (по Орфинской).


2. Вариант раскладки выкройки льняного платья из Гнездова (прямые полики по основе).

2. Вариант раскладки выкройки льняного платья из Гнездова (прямые полики по основе).

3. Вариант раскладки выкройки льняного платья из Гнездова (прямые полики по утку).

3. Вариант раскладки выкройки льняного платья из Гнездова (прямые полики по утку).


Говоря о процессе развития форм восточнославянской рубахи в целом, нужно отметить, что находки из Гнёздова и Пскова позволяют говорить о единой линии развития выкройки поликовой рубахи, начиная с X в., добавляя еще один фактор в пользу этого положения. Стоит отметить, что кроме бытования поликовой выкройки есть еще примеры других факторов. Кратко опишем их. Это декорирование плечевой зоны в месте расположения поликов, прослеживающееся по изобразительным источникам XI–XIII вв[15] , что вкупе с археологией приводит Орфинскую и Степанову к выводу о том, что уже в это время древнерусская сорочка имела сложный крой с плечевыми вставками-поликами в верхней части. В пользу поликовой выкройки говорит находка выдавленного на бересте изображения женщины из новгородских слоев первой половины XII в.[16], на котором отчетливо видны черточки, веером расходящиеся от шеи, которые вернее всего можно интерпретировать как складки. Изображение найдено в 1998 году, и в то время само по себе оно не являлось достаточным основанием для экстраполирования поликового кроя для жителей Древней Руси X–XI вв. Но в связи с последними статьями по этому вопросу данное изображение становится дополнительным фактором, говорящим в пользу бытования таких рубашек на протяжении долгого периода. Ну и последним интересным фактом, который стоит упомянуть в связи с разговором о линии развития восточнославянской женской рубахи и ее архаических элементах, является факт бытования рубах-“долгорукавок”, которые прослеживаются по изображениям на браслетах XII–XIII вв.[17],[18], по находкам XV[19] и XVII вв.[20], а также по этнографии многих регионов России XVIII–XIX вв. (причем бытовали они как на севере, так и на юге, что, несомненно, говорит о древности этой черты).

Подводя итоги анализа, вернемся к версиям интерпретации рубах из Гнёздово и Пскова. Происхождение из скандинавских камерных захоронений сочетается в них с нетипичным по сравнению со скандинавскими находками из Бирки способом закладывания складок, совпадением по типу выкройки с восточнославянскими поликовыми рубашками, а также наличием многих мелких особенностей кроя, также совпадающих с этнографическими решениями восточных славянок (впрочем, мы отметили и некоторые отличия, что само по себе не удивительно для такого промежутка времени).

После рассмотрения всех этих фактов мы все же не можем решить однозначно, только ли скандинавскими или только славянскими были используемые в X в. поликовые рубашки на сборке у ворота, но на основании того, что в пользу обеих версий есть аргументы, и за неимением более веских доказательств и археологических находок вполне допустимо использовать их для создания реконструкций комплексов обоих этносов. Кроме того, хотелось бы подчеркнуть, что находки из Гнёздово и Пскова позволили нам проследить более четко аналогию между одеждой, бытовавшей на территории Древней Руси в X в. и русским этнографическим костюмом XVII–XVIII–XIX вв. и говорить о бытовании и развитии кроя поликовых рубашек в столь большом промежутке времени – от X до начала ХХ века.

Что касается туникообразной рубахи, то Орфинская пишет, что на территории восточных славян она по всей вероятности существовала параллельно поликовой вплоть до XX в., даже когда вертикальный ткацкий станок давно уже сменился горизонтальным, и связывает это с удобностью поликовой выкройки для часто рожаюших женщин.

Появление в разных районах Руси горизонтального ткацкого станка как сложившейся конструкции исследователи относят примерно к X–XI вв.[21], причем, как отмечает Савенкова, “для формирования такого сложного технического приспособления потребовалось, возможно, не одно столетие”, поэтому, согласно версии Орфинской, чисто технически появление туникообразной рубашки можно связать с этим процессом.

Правда, нужно отметить, что в этнографическое время на территории России туникообразные женские рубашки бытовали только в архаичном комплексе южных губерний с панёвой, кичкой и сорокой, в других губерниях такие рубахи носили только мужчины[22], что можно трактовать двояко: либо ношение женщинами туникообразной рубахи вообще мало было распространено в прошлом (распространено локально), либо распространено было так давно, что память об этом истерлась на основной части русской территории.



[1] В действительности по берестяным грамотам и летописям видно, что термин “срачица” использовался в раннее время гораздо чаще, чем “рубаха”, и, возможно, смысл, вкладываемый в эти понятия, различался. Но в связи со сложившейся сейчас практикой я буду использовать эти слова как синонимы.

[2] Орфинская, О. В. Льняное платье Х века из погребения Ц-301 могильника Гнёздово // Археология Подмосковья : материалы научного семинара. – Вып. 10. – М.: Институт археологии РАН, 2014. – С. 265–274.

[3] Зубкова, Е. С., Орфинская, О. В. Предварительные итоги исследования текстиля из погребения № 3 Старовознесенского IV раскопа в Пскове // Археология и история Пскова и Псковской земли. – 2007. – С. 56–75.

[4] Группа восточных славян включает в себя русских, украинцев и белорусов.

[5] Орфинская, О. В., Степанова, Ю. В. К вопросу о формировании русской традиционной одежды с поликами // Этнографическое обозрение. – 2013. – № 5. – С. 114–122.

[6] Орфинская, О. В. Три источника, или к вопросу о классификации кроя одежды // Женская традиционная культура и костюм в эпоху средневековья и в новое время: Материалы международного научно-образовательного семинара 9-10 ноября 2012 г. – Вып. 2. – М.; СПб. – 2012. – С. 76–92.

[7] Куфтин, Б.А. Материальная культура русской Мещеры // Труды государственного Музея Центрально-Промышленной области ; Вып. 3. Ч. 1. Женская одежда: рубаха, панёва, сарафан. – М., 1926. – 137 с.

[8] Жилина, Н. В. Роль рубахи в древнем и средневековом костюме и уборе [Электронный ресурс] // Перспективные разработки науки и техники – 2011: Мат-лы науч. конф. http://www.rusnauka.com/28_PRNT_2011/Istoria/4_94352.doc.htm

[9] Эту мысль Ольги Вячеславовны нужно раскрыть и уточнить, что выкройка хитона (и пеплоса) как вида одежды изначально - это“труба”, которая надевалась на тело вырезами вверх и вниз, для ног и головы. Т.е. изначальная выкройка, из которой “выросла” потом поликовая рубашка, была сформирована на ткацком станке без какого-либо подбоя, где ткань “закольцовывалась” в цилиндр. Потом в процессе эволюции этой выкройки направление ткани было повернуто на 90о. Отсюда и мысль о невозможности ткать на вертикальном ткацком станке длинные ткани. Позже, как мы знаем, вертикальный ткацкий станок был усовершенствован, и в Скандинавии эпохи викингов на нем могли уже ткаться весьма длинные ткани, например, на паруса.

[10] Орфинская, О. В., Степанова, Ю. В. К вопросу о формировании русской традиционной одежды с поликами // Этнографическое обозрение. – 2013. – № 5. – С. 114–122.

[11] Куфтин, Б. А. Материальная культура русской Мещеры //Труды государственного Музея Центрально-Промышленной области. Вып. 3. Ч. 1. Женская одежда: рубаха, панёва, сарафан. – М. – 1926. – 137 с.

[12] Орфинская, О. В., Степанова, Ю. В. К вопросу о формировании русской традиционной одежды с поликами // Этнографическое обозрение. – 2013. – № 5. – С. 114–122.

[13] Зеленин, Д. К. Восточнославянская этнография. – М.: Наука, 1991. – 511 с.

[14] Пармон, Ф. М. Русский народный костюм как художественно-конструкторский источник творчества. – М.: Легпромбытиздат, 1994. – 274 с.

[15] Орфинская, О. В., Степанова, Ю. В. К вопросу о формировании русской традиционной одежды с поликами // Этнографическое обозрение, 2013. – № 5. – С. 114–122.

[16] Петров, М. И. Женский костюм Новгорода XI–XII вв. [Электронный ресурс]: http://asgard.tgorod.ru/libri.php3?cont=_femnovg

[17] Рыбаков, Б. А. Русалии и бог Симаргл-Переплут // Советская археология. – 1967. – № 2. – С. 91–117.

[18] Шпилев, А. Г. Этнографические параллели к костюму танцующей девушки на браслетах XII в. из ГИМа // Женская традиционная культура и костюм в эпоху Средневековья и Новое время: Мат-лы междунар. науч.-образоват. семинара. – М.; СПб.: Альянс-Архео, 2011. – C. 161–167.

[19] Орфинская, О. В. Рубаха с длинными рукавами из культурного слоя XV в. на территории Московского кремля // Женская традиционная культура и костюм в эпоху средневековья и новое время: материалы научно-образовательного семинара 9-10 ноября 2012 г. – Тверь: Твер. гос. у-нт., 2015. – С. 53–59.

[20] Орфинская, О. В., Степанова, Ю. В. К вопросу о формировании русской традиционной одежды с поликами // Этнографическое обозрение. – 2013, – № 5. – С. 114–122.

[21] Савенкова, М. М. Реконструкция процесса ткачества на горизонтальном станке в средневековом Новгороде (по материалам Новгородской археологической экспедиции) // Археологические вести. – СПб, 2010. – Вып. 17. – С. 169–184.

[22] Крестьянская одежда населения Европейской России (XIX – начало XX в.): определитель. – М., 1971. – 165 с.

[23] Орфинская, О. В. Льняное платье Х века из погребения Ц-301 могильника Гнёздово // Археология Подмосковья : материалы научного семинара. – Вып. 10. – М.: Институт археологии РАН, 2014. – С. 265–274



Возврат к списку





Политика конфиденциальности

Тех.поддержка: help@south-rus.org

ЛОМОО ВИК "Копьё", г. Елец